В 1723 году в семье Фредериксов родился сын... Иван Юрьевич»

А вот уже потомки барона И. Ю. Фридрикса писались  русифицированно — Фредериксами.

«Времена» Екатерины II наступили лишь спустя 15 лет после женитьбы Ивана Юрьевича Фридрикса на его младшей сестре Регине-Луизе.

Он первый ввёл стеариновое производство... ».

Стеарин же в России был впервые получен в 1837 году, а его промышленное производство было начато «Обществом для производства стеариновых свечей, олеина и мыла» в 1839 году.

Им владели дворяне: Ноинский, Васильевский, Анненский и Татаринов.

И никакого «княжеского» рода Всеволожских в истории России не существовало.

Кроме того, по данным 1900, 1905 и 1914 годов, Роберт Андреевич Кенш не значился в списке землевладельцев Шлиссельбургского уезда.

Барон Конрад Магнусович фон Фитингоф-Шель, это один человек. Ему и принадлежала мыза Колтуши площадью 6318 плюс ещё 641 десятина.

А деревней Вирки владели купцы: Безсмертный, Монозон, а также Любищевы Александр и Фёдор Алексеевичи.

Этот эпизод судя по всему взят (и дополнен) из книги Г. И. Зеленина и А. И. Фёдорова «Всеволожск», изданной в 1966 году, С. 51:

«берёзку во дворе посадил... капитан Василий Гречишников... Это он с 6 на 7 августа 1941 года первым повёл группу тяжёлых бомбардировщиков на Берлин».

Всего в августе и сентябре 1941 года В. А. Гречишников вылетал бомбить Берлин девять раз.

В сентябре его полк был переведён в Новгородскую область, где 24 октября 1941 года В. А. Гречишников погиб, направив свой горящий самолёт на танковую колонну врага.

Возьмём, к примеру 977 год, когда князь Владимир (креститель Руси) со своей дружиной идёт в Швецию, что бы набрать наёмное войско. Через три года он вновь проходит здесь, возвращаясь в Великий Новгород.»

Кроме того, путь из Варяг в Греки был водным, по реке Неве.

Да и где пролегали дороги по которым ходил князь Владимир в 977 году, достоверно неизвестно, так как он не шёл, а бежал из Новгорода «за море», а вот куда, в Скандинавию или в Прибалтику, большой вопрос для историков.

Одни участники делали свой вклад землёй (Всеволожский, Медем), другие — деньгами (Корф, Гох).

В писцовой книге 1712 года по Санкт-Петербургскому и Шлиссельбургскому уездам мыза Рябово ещё не числилась.

«Древнейшая мыза Рябово» впервые упоминается на карте 1727 года, менее 300 лет назад.

Позднее, в XVIII веке, он был приписан к дворянскому роду Всеволожей.

В новгородских окладных писцовых книгах она упоминается уже в XV веке.»

Слово это относится к петербургскому говору. В XVII—XVIII веках мызами называли отдельно стоящие помещичьи усадьбы с сельскохозяйственными постройками.

Поэтому в новгородских писцовых книгах такого слова просто нет и быть не может. Неким аналогом мызы, в терминах XV века можно назвать сельцо, но и сельца Рябово в писцовых книгах нет.

В писцовых книгах 1500 года упоминаются три деревни Рябово, состоящие в общей сложности из 7 крестьянских дворов, но деревня и помещичья усадьба, это совершенно разные вещи.

Причём, где располагались эти деревни Рябово, на Румболовской горе или в каком-нибудь другом месте, в книгах не указано.

Мыза же Рябово впервые упоминается в 1727 году.

Через три года, он шёл здесь из Швеции.»

Никаких «мыз» на Руси в 977 году ещё не существовало, также, как и деревень Рябово, впервые упомянутых в 1500 году. См. п. 16 и 20.

Так же, остаётся загадкой, куда и где шёл князь Владимир, так как он в 977 году бежал из Новгорода «за море», а вот в Скандинавию или в Прибалтику, достоверно неизвестно.

По этой причине Рябово в древности имело большое значение и для Скандинавии и для Руси»

Никакого Рябово в древности не существовало и кем так считалось, тоже загадка, источники не приведены.

Тем более, что деревня Рябово из двух домов, впервые упоминается в 1500 году, а мыза Рябово — в 1727 году.

О том, что было в замке когда нашими землями владел Александр Данилович Меншиков, архивы пока молчат»

Нашими землями Александр Данилович Меншиков никогда не владел, в списке его владений мызы Рябово нет.

По всей вероятности, ходы эти строили шведы, найти их сейчас очень трудно.»

А вот святая во имя которой была освящена кирха и день освящения храма (7 сентября — день памяти Святой Регины), были выбраны не случайно, так как жену барона звали Регина-Луиза.

И находилась церковь не там, «где в настоящее время братское воинское захоронение», а немного южнее. И не до 1942 года, а до конца войны, после чего она была разобрана.

Всеволод Андреевич умер в 1836 году, а город был основан спустя 56 лет, в 1892.

Сайми Саллима Поуру родилась 14.8.1880 в Тайвассало, в 1902 году закончила обучение в финском училище Хельсинки, став учительницей истории, географии и немецкого языка. Её родителями были настоятель прихода Пюхяранта Аукусти Поуру и Агнес Эмилия Кавэн.

известно, что в 1959 году он умер и похоронен в Хельсинки.»

Затем, в октябре 1930 года, под угрозой ареста, Лауриккала с семьёй был вынужден покинуть пасторат и переехал в Ленинград.

В начале 1931 года ему запретили посещать Рябово и Колтуши.

Из СССР он был выслан в 1937 году.

Умер он в действительности не в 1959, а в 1957 году, и похоронен не в Хельсинки, а в Пюхяранта.

Начальная школа расположилась в бывшем пасторате в 1931 году.

И что ставшего привычным зигзага Дороги жизни, залитого бетоном, не существовало даже в годы Великой Отечественной войны.

А в XIX веке владельцы мызы Рябово Всеволожские к своему загородному дому ездили по пролегающей через парк дороге, вплотную огибающей мастеровой корпус.

В сущности они пользовались той дорогой, которая была ещё в XVI—XVII веках проложена шведами.

Остаток этой дороги до наших дней у старожилов именуется «шведскими мостами» — в память о гатях, сооружённых ещё по приказу шведских полководцев».

А вот зигзаг Дороги жизни существовал задолго до Великой Отечественной войны, достаточно взглянуть на любую карту второй половины XIX века. Или на эту фотографию начала ХХ века.

Вполне вероятно, что владельцы мызы Рябово ездили по дороге, «вплотную огибающей мастеровой корпус», но то что она «была ещё в XVI—XVII веках проложена шведами», абсолютно бездоказательное утверждение.

По крайней мере на карте 1834 года и более ранних, её ещё нет, а на более поздних — есть, следовательно, построили её в середине XIX века.

Безудержный полёт фантазии. Эта дорога никогда не соединялась со «шведскими мостами», которыми называли две гати, проложенные через болото к северу от деревни Бабино. Одна из них выходила к Бабино, вторая к деревне Пугарево.

Что же касается лютеранских храмов, то в наиболее полном шведском справочнике по церквям Ингерманландии периода шведского владычества, никаких упоминаний о кирхе в этом месте нет.

Одна обогнув Красный замок, уходила на Кельтуши-Колтуши к острову Орехову...

Вторая дорога уходила от Красного замка вниз, к реке Лубье и шла к крепости Ниеншанц»

Согласно шведским картам XVI—XVIII веков, дорога из Ниеншанца в Нотебург (Орешек) проходила по северному берегу реки Лубьи и пересекала её в деревне Лубика Кварн (Лубия Кварн, Мельница Лубья) в районе современного моста через Лубью у «Трёх пескарей».

Дорога из Колтуш в Токсово пересекала Лубью там же, то есть развилка шведских дорог была не у мифического замка, а у переправы через Лубью.

Скелеты ставят около церковной ограды рядом друг с другом. Зимой скелеты покрывались снегом...

Вечером 1931-го года пять девушек решили похоронить останки бывших хозяев. Их отнесли на лютеранское кладбище и пастор Лауриккала предал их земле.»

Гробы вскрыли в октябре 1931 года и девушки действительно похоронили останки П. А. и Е. В. Всеволожских на лютеранском кладбище у кирхи святой Регины, но только в ночь на лютеранскую пасху 1932 года.

Причём пастор С. Я. Лауриккала, физически не мог предать останки Всеволожских земле, так как к этому времени он уже больше года, как был выслан органами ГПУ в Ленинград, в его пасторате размещалась начальная школа и появляться в Рябово ему было запрещено под страхом ареста.

Поэтому в его воспоминаниях такое событие не упоминается.

Весной 1931 года останки были захоронены благочестивыми девушками из деревни Романовка на древнем лютеранском кладбище.

Придал их земле финский пастор Лаурикалла».

См. выше.

Нет никаких свидетельств того, что шведский полководец Понтус Делагарди останавливался на постой со своими войсками в Рябово.

Нет никаких свидетельств того, что мыза Рябово (мыза, а не деревня) существовала ранее 1727 года.

Нет никаких свидетельств того, что «шведский замок» существовал ранее 1822 года.

На карте Делагарди 1580 года есть деревня Лубья на дороге из Ниена в Нотеборг, но при этом никакого Рябова или «замка» на карте нет.

В период шведского владычества деревни Рябово на картах вообще не упоминались.

«...в счёт долга и отдаёт Василий Павлович лесочек Ивану Ивановичу Чижову. Лесочек с той поры стал называться «чижовским». Границы его были таковы — от современного Дома культуры до современной Ленинградской улицы, до дома станового пристава...»

Первое документальное упоминание поселения на территории современного Всеволожска — деревня Лубляна на реке Лубне, произошло в писцовых книгах 1500 года.

На самом деле, согласно документам, Ивану Ивановичу Чижову принадлежал участок леса не к северу от современного Дома культуры, а к югу, до бывшего военкомата. Располагался он там, где сейчас находится нотариат Демидчика и «Всеволожский штиль». Там же, к югу от современной улицы Плоткина, параллельно Заводской улице проходила Чижовская улица.

Участок же, который сейчас по недоразумению называют «чижовский лесочек», до революции принадлежал петербургскому торговцу водопроводным оборудованием Василию Михайловичу Становому, он был безлесный. «Лесок» на нём высадили по решению всеволожского исполкома уже после войны, чт о видно и по возрасту сосен и рядности посадок.

ЦГИА СПб. Ф. 1546. Оп. 6. Д. 1275

Сам Всеволод Андреевич сел на эти пароходы со всем семейством и доехал до Казани.»

Он устроил первую регулярную пароходную линию Петербург — Кронштадт, владел речным пароходостроением всей России, имел право на монопольное строительство судов для Волги и частные лица без его разрешения не могли строить свои пароходы.

В. А. Всеволожский был владельцем первого парохода на Каме, вернее двух пароходов, которые после первого же рейса утонули. Третий пароход на половине пути был разобран, на этом его судостроительные эксперименты закончились.

Происходит от князей смоленских и начинается в XVI веке от Рюрика.»

Дворянский род Всеволожских действительно начинается в XVI веке.

Рюрик жил в не в XVI, а в IX веке.

В 1892 году по ходу прокладки узкоколейной железной дороги вблизи этого ручья была сооружена станция, граница которой вплотную подошла к мельнице, вследствие чего мельница и плотина были разрушены.»

В начале XIX века к ней даже провели специальный канал от Большого (Круглого) озера, но находилась она к северу от деревни Мельничьи Ручьи, это современная «Магнитная станция» на Дороге жизни.

Таким дом [усадебный господский дом] доходит и до 1926 года, когда он сгорел...

Дом Всеволожских [усадебный господский дом] сгорел в 1926 году, под Рождество Христово.»

На самом деле, по воспоминаниям очевидца, пастора С. Я. Лауриккала, усадьба сгорела 16 декабря 1927 года.

И первая церковь на территории современного Всеволожска, построенная в мызе Рябово бароном И. Ю. Фридриксом, была лютеранской кирхой.

Ему и принадлежала мыза Колтуши площадью 6318 плюс ещё 641 десятина.

Здесь же была ещё деревня Рябово-Владыкино...

Была здесь ещё и третья деревня Рябово-Вотчиная, в которой проживали Сидорка да Ондрейка Тимошкины.

Деревни же Рябово-Вотчинная в Писцовой книге вовсе нет.

А «Сидорка да Ондрейка Тимошкиных, детей Кучковых», это своеземцы — владельцы 5 деревень на Охте, которым крестьяне платили за аренду земли.

В Петербурге эпидемия началась в июне 1831 года.

Всеволод Андреевич никогда не был начальствующим над казёнными театрами.

Эту должность (главный директор Императорских театров) с 1799 по 1819 год занимал Александр Львович Нарышкин (1760—1826).

Это невозможно.

Земельная реформа, согласно которой было учреждено Шлиссельбургское земство, произошла в 1864 году, а Всеволод Андреевич умер в 1836.

Это, правда, не означает, что их не было в других уездах — в сущности, они проживали на всей территории губернии. Но наибольшая плотность ингриков приходилась на эти три уезда.»

Вокруг усадьбы закладывается обширный парк с декоративными насаждениями, а запруженный ручей разливается в искусственное озеро, получившее название Васильевское»

«Запруженный ручей» действительно был, но это был Мельничный ручей, в 2 верстах к востоку от усадьбы, разлившийся перед плотиной мельницы.

Колтуши (стало принадлежать) Мамонтовой»

В волостном центре жило 153 семейства, имевшие 183 коровы и 20 лошадей»

Двукратное увеличение за 2 года, невероятно.

Здесь на Румболове, дорога разветвлялась: один путь шёл на север, в Карелу, а другой на запад — к крепости в устье реки Охты.

И тут на развилке двух дорог уже в то далёкое время появилось поселение, а вблизи по реке Лубье — другое.

Правда, на шведской карте 1698 года они не обозначены...»

Она находилась на её северной стороне у мельницы, упоминаемой, как Lubis Quarn (Мельница Лубья).

Что кстати и обозначено на этой шведской карте. А вот «на Румболове», согласно этой карте, ничего нет.

Сведения о барском доме из 160 комнат, расположенных на двух этажах, почерпнуты из книги М. Пыляева «Старый Петербург. Рассказы из былой жизни столицы» и не имеют ничего общего с действительностью.

Кроме того, Рябово и Всеволожская (открыта в 1895 году), это две разные станции.

Но по-прежнему над всеми возвышался последний из князей Всеволожских — Василий Павлович.»

Против них отважно держал оборону Особый коммунистический батальон 19-й стрелковой дивизии, начавший контрнаступление из Рябова»

Юденич 10 июня 1919 года находился в Ревеле (Таллин) и ни о каком приближении к Петрограду ещё не помышлял, а белофинны наступали в районе Лодейного Поля. Наступление Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича на Петроград началось позднее, в октябре 1919 года.

Весной же 1919 года, по инициативе финской секции Петроградского Губкома РКП(б), началась кампания по изъятию хлеба и насильственной мобилизации в Красную армию финского населения в российской части Карельского перешейка.

Финское крестьянство спасаясь от репрессий бежало в Финляндию. Всего в Сосново и Орехово скопилось около 3000 беженцев.

11 июня 1919 года группа мятежных крестьян численностью около 200 человек отбила у красных несколько приграничных деревень в Коркомякской волости.

19-я стрелковая дивизия была сформирована 21 июля 1922 года в Тамбове из ряда частей Московского военного округа.

белофинская авантюра провалилась»

В боях же в районе Куйвози — Грузино, Красной армии противостояли граждане РСФСР финской национальности, создавшие в районе деревни Кирьясало свою мятежную крестьянскую республику Северная Ингрия.

По сути, это было нередкое в то время крестьянское восстание против Советской власти.

Через полтора года, по итогам подписания Тартуского мира семьи беженцев вернулись из Финляндии, все мятежные крестьяне были амнистированы и разошлись по домам.

Речь здесь идёт о запруде на Мельничном ручье с плотиной, шлюзами и мостом через него, находившейся действительно под горой, но в 2 километрах от усадьбы с противоположной, восточной стороны от неё.

А Васильевское озеро было создано лишь в начале XX века, в 1909 году и получило своё название в честь его создателя, Василия Павловича Всеволожского.

Недостаток природных водоёмов в усадьбе восполняли искусственными, копаными.»

Он соединял два природных водоёма Большое (Круглое) озеро и Мельничный ручей, находящиеся в 2 километрах к востоку от неё, для поддержания уровня воды в запруде перед мельницей, которая находилась в районе современной Магнитной станции.

Этот заросший мхом канал и теперь ошибочно обозначается на некоторых картах, как Мельничный ручей.

К этому времени относится и строительство неподалёку от усадебного дома, на понижающемся участке, каменного здания с башней, предназначенного для научных занятий сына Василия»

Булыжная кладка стен мастерового корпуса говорит о том, что он строился в одно время с булыжной конюшней Всеволожских, то есть в 1820-е годы.

Одинаковая форма окон в двухэтажном мастеровом и смежном с ним кирпичном 5-этажном флигеле  (т.н. «Красный замок»), говорит о том, что строились они по одному плану одновременно, а изменения в планах разных годов, что он неоднократно перестраивался.

В 1820-е годы было закончено строительство усадьбы Приютино, поэтому прютинский кирпичный завод, ближайший к мызе Рябово, был закрыт, рядом с ним был ещё и кирпичный завод Всеволожских «что противу завода г-на Оленина». Из кирпича этих заводов и был видимо построен кирпичный флигель.

Кроме того, сыну Василию в 1883 году было всего 12 лет. Поэтому предположение, что промышленное каменное здание предназначалось для занятий подростка, увлекавшегося медициной, кажется весьма неправдоподобным.

В посёлке была православная церковь св. Троицы, почта, сберкасса, два агентства страхового общества, больница, три лазарета, католическая каплица»

До 1938 года посёлок Рябово и посёлок Всеволожский были отдельными населёнными пунктами.

До 1963 года посёлок Всеволожский и бывшая мыза Рябово были отдельными населёнными пунктами.

А католическую каплицу так и не построили.

Светлый восьмигранный зал наполнен старинными иконами, под ним, в крипте, склеп с захоронениями Павла Александровича и Елены Васильевны Всеволожских»

Весной 1932 года они были тайно захоронены на лютеранском кладбище, расположенном на улице Нагорной, где и покоятся до сих пор.

В крипте же устроен ещё один православный храм.

В 1899 году купец, потомственный почётный гражданин Роберт Андреевич Кенш приобрёл у Всеволожских 23 десятины земли... устроил на возвышенном месте у реки вполне комфортабельную дачу»

И был он не купцом, а директором-распорядителем АО Гутуевской суконной мануфактуры «Т. Л. Аух».

Кроме того, по данным 1900, 1905 и 1914 годов, Роберт Андреевич Кенш не значился в списке землевладельцев Шлиссельбургского уезда, а усадьба Александровская — в списке имений.

Деревня разрослась до 20 крестьянских дворов, что было достаточно много для начала XIX века, в деревне работал фарфоровый завод.

«А теперь, что касается самого здания церкви... В центральном историческом архиве... ничего не сказано о здании приспособленном под церковь.

Версия вытекает такая. В древности, на севере был возведён [Красный] замок, где можно было спрятаться от врага. Возможно, князья древнейшие прятали здесь княжичей. Для этого использовались потайные ходы. Потайные ходы были распространены у древнейших князей на юге.

Ходы могли идти вдоль так называемой береговой линии, могли выходить в здание современной церкви.»

И то, что об этом здании ничего не сказано в архивах, абсолютно естественно, так как оно отсутствует на всех без исключения картах XIX века, включая топографические с точностью до одного дерева.

Так, на карте 1895 года, никакого старинного здания в форме восьмигранника в имении Всеволожских нет.

Зато на фотографиях 1899—1901 годов из коллекции А. Л. Сметанкина, хорошо видно строительство храма, начиная от закладки фундамента и возведения стен, до водружения креста.

Но длительное время даже в официальных документах наблюдалось смешение названий — посёлок называли то Рябово, то Всеволожский.

Со временем второе название закрепилось как основное.»

Она затем была укрупнена за счёт соседних волостей, а административный центр её переместился из Оккервиля во Всеволожский.»

Её территория вместе с бывшей Полюстровской волостью вошла в состав Ленинской волости с центром в посёлке Всеволожский.

Населённого пункта под названием Оккервиль никогда не существовало.

Его отец Павел Александрович в официальном браке был с княжной Кочубей — Еленой Васильевной.»

Существует масса примеров, когда жёна успешно скрывала от своего мужа истинного отца своих детей, но это первый в истории случай, когда муж  «сумел сохранить в тайне» от своей жены «настоящую» мать их ребёнка.

Единственная из княжён Белосельских-Белозерских, бывшая в 1871 году в детородном возрасте (37 лет), Елизавета Эсперовна Белосельская-Белозерская была замужем за князем Трубецким и приходилась старшей (сводной) сестрой княжне Елене Васильевне Кочубей, которой шёл в тот момент 21-й год.

Женился Павел Александрович Всеволожский на Елене Васильевне Кочубей в 29 лет, 29 апреля 1870 года, а 18 февраля 1871 года, через 9 с половиной месяцев, родился их сын Василий, крёстной матерью которого и стала Елизавета Эсперовна Белосельская-Белозерская.

Однако нас хотят убедить, что медовый месяц Павел Александрович провёл не с молодой женой, а с её обременённой детьми и мужем старшей сестрой, известной светской львицей, затем скрыл незаконнорожденного сына в тайне от падкого на сплетни высшего общества, отнял ребёнка от родной матери и убедил законную жену воспитать его, как родного.

Невероятно! Возможно поэтому в российской истории нет никаких подтверждений легенды, что матерью Василия Павловича Всеволожского, была не Елена Васильевна Всеволожская, а какая-то другая женщина.

Вторая часть шведского войска во главе с полководцем шведским Понтусом Делагарди подошла... по Неве.»

А крепость Орешек осаждала не шведская армия, а шведская флотилия под руководством адмирала Якоба Багге.

А танцы в барском доме действительно устраивали, но студенты финского сельхозтехникума и они были весьма недовольны, когда семейные коммунары отобрали у них барский дом для размещения там своего правления.

Однако совсем скоро, 16 декабря 1927 года, по непонятной причине барский дом сгорел, а за ним, на Рождество и мастеровые цеха коммунаров, но это уже совсем другая история.

Пастор С. Я. Лауриккала, физически не мог предать останки Всеволожских земле, так как к этому времени он уже больше года, как был выслан органами ГПУ в Ленинград, в его пасторате размещалась начальная школа и появляться в Рябово ему было запрещено под страхом ареста.

Поэтому в его воспоминаниях такое событие не упоминается.

И умер он в действительности не в 1959, а в 1957 году. Гелсингфорс к этому времени 40 лет, как был переименован в Хельсинки, и похоронен Лауриккала не в Хельсинки, а в Пюхяранта.

До Отечественной войны 1812 года он владел в Москве первоклассной типографией, где печатал книги на русском и иностранных языках.

Автор перепутал и смешал в кучу всех известных Всеволожских.

Во-первых родился Всеволод Андреевич не в 1758, а в 1769 году.

Сенатором и тайным советником был не он, а его дядя Всеволод Алексеевич (1738—1796).

Первоклассной типографией в Москве владел не он, а его двоюродный брат Николай Сергеевич (1772—1857).

Волжское пароходство было организовано в 1843 году, уже после смерти Всеволода Андреевича, а он был владельцем первого парохода на Каме.

Это был орден Святой Анны III степени. Четвёртая степень ордена Святой Анны появилась уже после войны с Наполеоном, 28 декабря 1815 года.

Первым владельцем мызы Рябово... был Александр Данилович Меншиков. После него мыза перешла вице-губернатору Петербургской губернии Егору Ивановичу Пашкову. (С. 50)

Егор Иванович Пашков, конечно же существовал, но он был вице-губернатором Воронежской (1728—1734) и губернатором Астраханской губерний (1735—1736) и умер он ещё до переписи, в 1736 году.

Другой же Пашков Егор Иванович (1795—1862), родился слишком поздно.

Да и на счёт Меншикова не всё так однозначно, во-первых, потому что в списке его владений ко времени опалы (1727 год) мызы Рябово не значилось, а во-вторых, потому что в период с 1718 по 1736 год должность вице-губернатора была вакантной.

Так как Меншиков был губернатором Ингерманландии, то вряд ли подчиненный ему Ф. Мануков особо усердствовал, поэтому результаты межевания были далеко не полными.

Но не случайно, надо думать, владельцем мызы Рябово стал вице-губернатор Петербургской губернии Егор Иванович Пашков. Кому же еще мог передать изымаемые в казну земли и мызы их бывший владелец губернатор светлейший князь А. Д. Меншиков как не своему подчиненному?

На самом деле, Феодосий Семёнович Мануков, был ландрихтером лишь Лужской половины Санкт-Петербургской губернии и к землям ещё не существовавшей в 1708 году мызы Рябово никакого отношения не имел.

И во времена Меншикова никакого вице-губернатора Пашкова Егора Ивановича в Петербургской губернии тоже не было. А были:
с 1707 по 1714 год — Яков Никитович Римский-Корсаков
с 1715 по 1718 год — Клокачев Степан Тимофеевич
а с 1718 по 1736 год должность вице-губернатора вообще была вакантной.

Да и первые достоверные сведения о мызе Рябово появились только в 1727 году.

Императрица Анна Иоанновна подарила вотчину своему фавориту Э.-И. Бирону, сосланному после её смерти в Сибирь.

Тогда Рябово было передано вице-губернатору Санкт-Петербургской губернии Егору Ивановичу Пашкову.

После падения Бирона [в 1740 году] земли эти [владения Меншикова на Карельском перешейке, в том числе и мыза Рябово] перешли графу Н. С. Мордвинову (С. 38).

В царствование Анны Иоанновны [1730—1740 гг.] Рябово принадлежало Бирону, потом им владел граф Н. С. Мордвинов (С. 50).

...временщик Бирон выдал одну из дочерей Меншикова за своего племянника, который получил вместе с женой богатое приданое...

Совладельцем Пашковых по деревням Рябовой, Лангиной и Румболовой числился ещё и камер-паж будущего императора Петра III Михаил Иванов.

Как надворный советник, Гертель конечно имел право на потомственное дворянство, о чём и подал прошение 15.02.1798, но был утверждён в дворянском достоинстве лишь 09.03.1803 года.

В действительности предводителем дворянства Шлиссельбургского уезда в 1801 году был избран майор Иван Христианович Лиман.

Иван же Эммануилович Гертель был простым депутатом.

Вице-губернаторы Астраханской губернии:
...с 1784 по 1797 год такой должности не было
1797 год — действительный статский советник Лаптев Николай Симонович
1797—1803 статский советник Каховский Алексей Васильевич
1803—1809 статский советник Малинский Марк Леонтьевич
1809—1812 статский советник Вельсовский Иван Данилович...

Не было никогда такого вице-губернатора в Астраханской губернии.

«Ресторан Каламбурини», это название театральной постановки, основанной на разгадывании каламбуров и разыгранной с участием гостей на дне рождения В. А. Всеволожского в 1822 году.

Для её проведения над входом в правый флигель усадьбы была установлена вывеска — «Ресторан Каламбурини».

В 1747 году императрица Елизавета Петровна пожаловала эти земли майору Михаилу Яковлевичу Волкову, который основал деревню, назвав по своей фамилии — Волкова.

В 1770-е годы её откупил у Волкова владелец соседней вотчины Лягловой гвардии корнет Алексей Васильевич Исленьев.

За короткое время владения поместьем он успел создать рядом с деревней Волковой усадьбу... Её центром стал большой пруд, обсаженный деревьями.
 

Деревню Волково не нужно было основывать, так как она тоже существовала ещё при шведах.

По документам 2-й ревизии 1743—1747 годов, а также межевания 1748 года, и мызой Ляглово и деревней Волково, владел один человек — Алексей Васильевич Исленьев.

Этот большой пруд — озеро Школьное, оно было создано только в начале ХХ века.

Такая логистическая задача практически невозможна даже в XXI веке. Видимо поэтому отсутствуют свидетельства экскурсий этой яхты по озеру.

В том месте, где Павловская улица упирается в Кочубеевскую, сохранились сто ступеней лестницы, ведущей вверх, к дому чиновника Кромина...

Отец артиста Ханова был бедным приказчиком в лавке, настолько бедным, что сдал родного сына в детский приют и загородной дачи в посёлке Всеволожский не имел. Этот дом принадлежал совсем другим Хановым, даже не родственникам, а однофамильцам артиста.

Увы, Павловская улица нигде не пересекается с Кочубеевской улицей и не упирается в неё, хотя сто ступеней, ведущих вверх к Дому пионеров действительно были.

Для чего же понадобился купцу пруд?

По ней должна была сливаться лишняя вода из Васильевского озера. Именно вдоль этой канавы и стала в 1895 году застраиваться Заводская улица, а не наоборот.

Да, и не купец он был вовсе, Хомяков, хоть и занимался торговлей,  принадлежал к сословию крестьян.

Дом Буша... стоял на углу Театрального переулка и Ириновской железной дороги — там, где сегодня построены многоэтажные социальные жилые дома.

В 1925 году, когда построили широкую колею, направление железной дороги изменили, выпрямив существовавший зигзаг.

Дом Буша и сегодня благополучно стоит на Варшавской улице, дом № 2.

Движение по широкой колее, по спрямлённому пути, началось осенью 1923 года.

...мингрельская княжна Кесария Баховна Хветиа.

Фамилия Кесарии Баховны была не Хветиа, а Хвития. Безусловно, она была дворянкой, но грузинский род Хвития не был княжеским. Жила она на Павловской улице.

Первое лютеранское кладбище (второе лютеранское кладбище находится на улице Парковой) появилось вместе с кирхой в 1778 году.

Среди шведских дипломатов в Санкт-Петербурге начала ХХ века, сотрудников по фамилии Галль не упоминается. В действительности же шведским посланником был генерал-лейтенант Эдвард Брендстрём — особа приближённая и к шведскому королю и русскому императору. Он вряд ли бы повёз хоронить своего сына не в Стокгольм, а на Румболовскую гору, о существовании которой и понятия не имел.

Кресты для могил ковались из ободов тележных колёс.

Пастор не мог испугаться, его там вообще не было, так как это была весна 1932 года, а ещё осенью 1930 года он с семьёю был выслан в Ленинград, а за нарушение условий высылки ему грозил арест. Именно поэтому в воспоминаниях самого пастора такой случай не упоминается. Рассказ выдуман от начала до конца.

Кирха стояла к югу от воинских захоронений, её фундамент виден и поныне.

Пастор жил в деревне Румболово до осени 1930 года, пока его не отправили в Ленинград. В Финляндию же он ездил по своей воле в 1927 году и благополучно вернулся на службу.

Школа в пасторат была переведена в 1930 году, после его отъезда в Ленинград.

То, что деревню Отрада Никита получил в подарок от отца, не имеет документального подтверждения. Первым эту информацию обнародовал любитель розыгрышей, агроном Касьян Касьянов. 

Своему шурину банкир подарил земли, получившие по имени владельца название Христиновка.

Предпоследним хозяином мызы Христиновка был саксонский провизор Пильцер.

На вырученные средства Вероника купила в Христиновке 80 десятин земли и 80 коров.

...доили коров только мужчины.

В 1918 году вся мужская часть семьи Бернгардов пешком ушла через Финляндию на родину своих предков – в Швейцарию.

Барон Фридрикс женился на сироте, старший брат которой, Карл Людвиг Христинек (1732/33—1792/94) стал со временем известным художником, но придворным художником он никогда не был. 

Земли мызы Христиновка впервые были отмежёваны в 1847 году, а само название Христиновка впервые было зафиксировано в документах 1856 года, через полвека после смерти, и шурина, и барона.

Предпоследним хозяином мызы Христиновка был немецкий провизор Отто Францевич Гленцер.

Да, в Христиновке было почти 80 десятин земли, но коровник в мызе был рассчитан на 59 голов, как туда можно было впихнуть 80 коров, непонятно. По документам 1887 года в мызе была 31 корова и 2 быка.

Согласно документам, коров доили двое мужчин и две женщины.

Семейство Бернгардов, главой которого стал Владимир Иванович, в 1919 году в полном составе ещё проживало в своём имении и занималось молочным животноводством.

...Бернгард подал прошение переименовать станцию «Христиновка» в станцию «Бернгардовка»... В январе 1910 года просьба швейцарского подданного была удовлетворена.
 

Существовало имение Христиновка, названное так в честь Христины фон Хаак, которое находилось в Рябовской волости Шлиссельбургского уезда, и которое Бернгард купил, увы, не в 1870, а в 1871 году.

Станция же Христиновка Ириновской железной дороги была переименована в Бернгардовку 18 апреля 1911 года.

От Всеволожского проспекта (ныне Колтушское шоссе) проезд вел к дому художника Кузнецова (здание недавно сгорело, на его месте возведено другое).

До 1917 года на этой всеволожской окраине было всего пять-шесть домов, включая домовладения егеря Адольфа Адольфовича Штангаура... дедушки-финна Эйки...
 

В 1934 году в доме купца Прохорова (сохранился в хорошем состоянии до настоящего времени) открыли рабочую финскую школу...

 

На самом деле проезд вёл к дому художника Михаила Филипповича Иванова.

Председателя комитета рабочих и служащих имения Рябово, который выселил из своего имения Лидию Филипповну Всеволожскую, звали Адольф Адольфович Штейнгауэр.

Финляндско-подданного дедушку, проживавшего на Всеволожском проспекте, звали Иоганн Андреевич Эйкия (Äikiä).

А школу в доме купца Прохорова открыли в 1929 году и называлась она ШКМ — школа колхозной молодёжи.

Двести лет тому назад (точнее, в 1822 году) у Всеволода Андреевича Всеволожского отмечался день рождения... Среди гостей был видный путешественник, собиратель древностей, дипломат, историк Павел Петрович Свиньин.
 

Пробыв у гостеприимного хозяина 25, 26 и 27 октября, Павел Петрович описал в подробностях пребывание там всех трёх дней.


 

В средние века именно Румболова гора, на которой были редкие строения, являлась центром встреч, разного рода переговоров и где даже решались свадебные дела. Словом, не низина современного Всеволожска, как теперь, а гористая её часть была центром.
 

Именно здесь в 1556 году останавливалось шведское войско на отдых после трудных переходов (в так называемом шведском, или Красном замке), чтобы утром следующего дня продолжить свой поход по Ингерманландии, Ингрии или Ижоре.

В 1702 году Александр Данилович Меншиков (в то время поручик Преображенского полка) после взятия русскими войсками Нотебурга шёл с войском сухопутным путём. Дойдя до наших Румболовских высот, остановился на постой. Залюбовался красотой, открывшейся его взору.
 

Позже Петр Первый, одаривая своих сподвижников, отдал эти земли А.Д. Меншикову.
 

Из всех видных представителей нашего Отечества в Румболово после А.Д. Меншикова (Бирон, Мордвинов, Эртель, Фредерикс, Толстые и Всеволожские), которые владели имением...
 

Итак, прослеживая историческую связь с Румболово, мы видим одно – вся жизнь со Средневековья связана с гористой частью нашего города – Румболово.

 

Описание праздника он составил по чужим рассказам и собственным домыслам. Чтобы понять это, достаточно упомянуть лишь одну деталь — Свиньин из мызы Рябово, якобы, любовался Шлиссельбургом и бескрайней гладью Ладожского озера, от берега которого, как он писал, усадебный дом находился на расстоянии в полверсты. И таких «правдивых свидетельств очевидца» там более десятка.

Что было на Румболовской горе в Средние века (476—1500 гг.) одному богу известно, потому что исторических документов этого периода, упоминающих Румболовскую гору, не существует, а всё остальное — художественный вымысел.

Самый ранний документ, где упоминается первое в наших местах поселение — деревня Лубляна, находившаяся, кстати, не в «гористой части», а внизу, на реке Лубье, это переписная книга 1500 года.

Не могло в 1556 году шведское войско останавливаться в «Красном замке» по двум причинам:
Во-первых, в январе 1556 года боевые действия велись под Выборгом, где русская армия разбила шведов наголову, что привело к заключению перемирия сроком на 40 лет.
Во-вторых, так называемый «Красный замок», где размещалась газогенераторная станция Всеволожских, был построен только в 1823 году.

Да, и не было тогда никакой Ингерманландии, была шведская провинция Ингерманланд. Название Ингерманландия дал отвоёванным у Швеции землям Пётр I, но случилось это 150 лет спустя.

Художественный вымысел. О том, где на самом деле проходила дорога из Нотебурга в Ниеншанц, можно прочитать, например, здесь. Дорога шла в створе нынешнего Колтушского шоссе, а затем, после переправы через Лубью, поворачивала на запад и шла по её правому берегу. Увы, никаких Румболовских гор или «Красных замков» на её пути никогда не было.

Это ошибка П. П. Свиньина, в чём легко убедиться заглянув в список земельных владений А. Д. Меншикова — мызы Рябово там нет. На самом деле Пётр I подарил Меншикову мызу Ряпина близ города Тарту в Эстляндии, но Свиньин перепутал названия и теперь наши современники повторяют за ним эту чушь.

Бирон тоже не был владельцем Рябова, нет такой мызы в списке его земельных владений. Во всём Шлиссельбургском уезде у него вообще не было ни клочка земли в собственности. И полицмейстер Эртель не имеет к мызе Рябово никакого отношения, эту выдумку запустил в оборот журналист-мистификатор М. И. Пыляев, мызой владел овцевод со схожей фамилией И. Э. Гертель.

В действительности первые годы своего существования с момента основания в 1727 году и до 1732 года она была казённой мызой и занималась поставками фуража для Камер-конторы.

Что касается периода Средневековья (476—1500), то каких-либо исторических документов, где бы упоминались наши места, увы, не существует, деревня же Румболово впервые упоминается только в 1720 году.

Ну, а появлению жизни в гористой части нашего города мы обязаны барону Ивану Юрьевичу Фридриксу (Фредериксами писались его потомки), который в 1774 году перенёс мызу Рябово с Мельничного ручья на Румболовскую гору.

Подобные публикации, пожалуй, стоит считать художественными произведениями, потому что ни в одной из них не указаны источники, откуда взята вся эта шокирующая информация, противоречащая как историческим документам, так и здравому смыслу.

Вот, так и рождаются легенды, мифы и заблуждения.